- Все время всплывают одни и те же имена, - заметила я, когда мы с Толливером очутились в машине.

- Ничего удивительного. Маленький город с длинной историей, - логично рассудил брат. - Не уверен, что за этим что-то кроется. И куда теперь?

Без пятнадцати десять мы явились в издательство и выяснили, что все выпуски газеты «Горный Коллетон» (по меньшей мере за последние десять лет) внесены в компьютерную базу. Нам разрешили воспользоваться компьютерными архивами. Такой неожиданно гостеприимный прием оказала нам женщина примерно моего возраста, молодой репортер - она надеялась, что мы пригодимся ей для какой-нибудь статьи. Девушка была полненькой, темноволосой, в костюме горчичного цвета. Я не щеголиха и не интересуюсь новинками моды, но даже я видела, что журналистка выбрала самый неподходящий для себя цвет. Но, судя по золотой цепочке, золотому браслету и блестящей бронзовой помаде, она любила яркие вещи, поэтому горчичный цвет, возможно, был частью того же синдрома. Табличка на столе гласила, что журналистку зовут Дина Траут. Она предложила нам кофе и ходила мимо нас чаще, чем требовалось. Дина ловила каждое слово, которым мы обменивались с Толливером. Везло же нам сегодня на женщин-энтузиасток.

В целях самозащиты мы с Толливером садились за компьютер по очереди. Тот, кто не читал, вынужден был отвечать на вопросы невероятно любопытной мисс Траут. Те горожане Сарна, которые знали о моей необычной карьере, явно не поделились информацией с мисс Траут, за что я была бесконечно им благодарна.

Примерно через час я убедилась, что мы прочитали все статьи, связанные со смертью Делла Тига, исчезновением Тини Хопкинс и «трагическим несчастным случаем» с Салли Хопкинс-Бокслейтнер. Меня заинтересовали фотографии сестер Хопкинс. Странно было видеть их живыми. В гостиной Хелен висело так много фотографий, что я не успела их рассмотреть.

Сестры оказались не похожими друг на друга. Салли, жена Холлиса, была блондинкой с рыжеватыми волосами и веснушками, с приятным круглым лицом и широкими плечами. В ее глазах я не заметила тоски, ни малейшего предчувствия скорой смерти. Я рассмотрела ее свадебную фотографию (странно было видеть совсем еще молодого Холлиса, скармливающего невесте свадебный торт) и фотографию, сделанную в «Уол-Марте», где она работала менеджером отдела детских товаров.

Младшая сестра, Тини, была запечатлена на школьной фотографии - печальнейшее дополнение к некрологу. Для фотографии она немножко переусердствовала с макияжем и разделила волосы на две эффектные темные волны, ниспадающие по обе стороны лица. Она унаследовала материнские тонкие черты и хрупкое сложение, у нее был острый, совершенно прямой носик. По школьной фотографии трудно составить мнение о характере человека. Она, конечно же, улыбалась, но лишь губами. Я не увидела в ней искреннего счастья. Для меня она была «черным ящиком», поэтому я не удивилась, что она заинтриговала Делла Тига.

Делл Тиг оказался светловолосым, как и его мать. На одном снимке его сфотографировали в футбольной форме, и даже мое сердце сжалось при виде молодого человека, улыбающегося в камеру. Столько юности, гордости и силы! Интересно, понял ли он, что происходит, или тот выстрел оказался для него полной неожиданностью? Успел ли он побеспокоиться о судьбе своей девушки? Пока я стояла на его могиле, у меня появилось чувство, что он все понимал, к огромному моему сожалению.

С фотографии Делла я перевела взгляд на снимок Тини. И обратно. В них было нечто общее. Я проверила, когда именно были сделаны снимки - и тот и другой датировался ранней осенью. В ту пору Тини еще не могла думать, что беременна. Какой секрет они оба знали? Мне захотелось распечатать статьи и взять их с собой, а потом я удивилась, что меня так захватила история погибших подростков.

Я стала искать в компьютере статьи или фотографии, где фигурировала бы Мэри Нелл Тиг. Мэри Нелл была на многих снимках. В школе она была лидером группы поддержки (неудивительно!) и старостой класса, а еще ее выбирали королевой бала. Я даже отыскала фотографию Дика Тига, покойного мужа Сибил. Ничем не примечательный мужчина: упитанный, обычные каштановые волосы, светлая кожа, неправильный прикус, крупный нос, узкие плечи, неуверенная улыбка, - во всяком случае, таким он получился на газетном снимке. Умер он дома от неожиданного сердечного приступа.

Тем не менее жаль было скоропостижно скончавшегося человека, сделавшего для города так много. Во всяком случае, об этом поведал некролог. Дик Тиг был окружным судьей и членом клубов «Лайонс» [16] и «Ротари» [17] . Он был даже председателем местного филиала общества «Дом для человечества» [18] .

Вспомнив о Сибил, я взглянула на часы.

- Нам пора, - пробормотала я Толливеру.

Брат улыбался Дине. Возможно, его ослепил блеск множества золотых поверхностей.

- Можно нам распечатать эти статьи? - спросила я жизнерадостно, стараясь быть очаровательной.

- Конечно. Двадцать пять центов за страницу, - сказала она.

Должно быть, я не слишком ее очаровала.

- Мы не против распечатки, только нам приходится платить за чернила в картридже.

Это я могла понять, поэтому старалась сохранять приятное выражение лица, пока принтер медленно выпускал заказанные мною страницы.

Дина Траут пригласила нас заходить в любое время, но я решила, что это вряд ли возможно. На ее пальце красовалось обручальное кольцо, поэтому Толливер наверняка не назначит ей встречу, даже если она даст знать, что согласна.

Увидев, что мы вот-вот ускользнем из ее хватки, Дина задала нам несколько вопросов, и мы ответили ей более или менее вежливо.

- Озарк дает женщин с сильным характером, - заметила я Толливеру.

Тот мрачновато кивнул.

Самой непримечательной женщиной, с которой я говорила в тот день, оказалась Сибил Тиг, а она умела причесываться и одеваться. На ней были красная юбка и белый свитер, и выглядела она очень хорошо. Интересно, она из тех матерей, кто сохраняет комнату своего погибшего ребенка в неприкосновенности, точно святыню, или из тех, кто все оттуда убирает? Я готова была поставить на второй вариант, но ошиблась.

Сказав, что мне нужно в туалет, после ланча я проскользнула в комнату Делла. Возможно, теперь здесь было аккуратнее и чище, чем при жизни подростка. Но одежда погибшего мальчика висела в шкафу, и, хотя о нем не осталось множества патетических напоминаний, как о Тини, на его компьютерном столе стояла в рамке фотография девушки. Мое мнение о Сибил изменилось в лучшую сторону оттого, что она оставила фотографию здесь.

Пришлось пойти на некоторые ухищрения, чтобы осмотреть дом. К счастью, Сибил была достаточно эгоистичной и поверила в мое восхищение. Как только я проявила интерес к дому, нам с Толливером устроили настоящую экскурсию. Я не обращала внимания на протесты Сибил:

- Дом сейчас не в лучшем виде… Пожалуйста, извините за беспорядок…

На самом деле все здесь было безупречно, вероятно, как и всегда. Даже комната Мэри Нелл оказалась на высоте: ни разбросанной одежды, ни неубранной постели. Ванна сверкала, на вешалке висели свежие полотенца. Если Мэри Нелл выйдет замуж за местного молодого человека, ему придется несладко.

У Сибил, разумеется, имелась домработница. Именно ей дом был обязан чистотой и порядком. Эту сухопарую пожилую женщину в вязаной кофте со спущенными петлями и в брюках с вытянутыми коленками Сибил нам не представила, но, когда мы прошли через кухню, домработница бросила на нас откровенно любопытный взгляд. Мимоходом я заметила через окна задний двор. Там какой-то мужчина подбирал и сжигал упавшие листья. Я не разглядела его лица, потому что он работал у ограды. Получается, Сибил владела особняком или чем-то вроде этого.

Интересно все же, что почувствовала Сибил, когда Делл стал встречаться с девушкой из низов местного общества. Увидев сейчас ее дом, я подумала, что все разговоры о Тини как о возможной невестке были блефом. Как далеко могла зайти Сибил, чтобы не дать Деллу попасть в ловушку, сделавшись отцом непрошеного ребенка? Какую бы роль ни сыграла Сибил в смерти Тини Хопкинс, она горячо любила своего сына.